Интернет у меня отключили, но ниче, все ровно рассказ свой последний я опубликую....
"Мертвые души"
Наступила эпоха перестройки, когда моральные ценности начали плавно перетекать в законодательные акты и факты о приватизации имущества. Только что умер великий вождь Ленин и вместе с ним умерла надежда на коммунизм. Из великого вождя сделали великую мумию и положили ее рядом с мумией великой царицы Нефертити, которая в свою очередь давно мечтала отомстить ему за то, что он не разрешил ей работать школьной учительницей по истории в средней школе, а вместо этого приговорил ее быть экспанатом в музее России, хотя она была даже не местная. Темными ночами она лежала рядом с ним и размышляла о том, как нарушит свой обет бездвижимости и совершит возмездие над ним, но еще не знала КАК?!
У Лимонова наступило великое горе. Он напивался уже пятый день подряд, но вовсе никак не мог заглушить свою утрату. Если бы он мог что-либо изменить, но... На трассе Е-95 погибли его жена и сын. как раз в это время на этой самой трассе присувтствовал Кинчев, который ехал к своему другу Борису Гребеньщикову и конечно же наблюдал их ужасную смерть. Но он ничем не мог им помочь, потому что был занят немаловажным отловом мух на переднем зеркальце мотоцикла. Жену Лимонова звали Владимир, а сына - Ильич. Лимонов не знал, что сделать ему, чтобы заглушить боль потери, но внезапно допив сто двадцать восьмую бутылку водки с лимонной отдушкой он понял, что ему надо делать. Его голову посетила гениальная идея - он собрал всех своих друзей, тристо (может тристо два...) человек, и направился вон из Питера, где бухал второй день, прямо по трассе Е-95, в Москву. Он решил совершить кресный ход по умершим, тем самым воздав им свои почести и причистив их к лику святых. все его друзья взяли в руки церковные свечи и водку с лимонной отдушкой (Лимонов не позволял им пить другую) и направились за ним.
А мертвые души в это время, повинуясь зову, направились из гоголевской эпохи в постленинскую. Они встали из своих убежищ, отряхнулись, соорудились в строй и пошли в сторону Мавзолея, так сказать, почтить память прошлому. Но направились они не напрямую, а через сеть табачных киосков, дабы ототмстить за своих друзей и братьев, безгрешно и безпричинно ушедших от них благодаря программе переработки отходов табачными компаниями.
Его звали Антон, но друзья называли его Антошка. Он был жутко симпатичен и популярен, конечно же голубоглазый блондин, и конечно же его любили все. А он любил голеньких девиц и бутерброды с маслом и вареньем. Каков человек без пороков? Антон увлекался выпивкой и психотропными веществами, а еще не брезговал танцами. Изредка он тешил свое либидо развлечениями со звездой местной губернии Олеськой. У Олеськи была большая грудь и поэтому хотели ее все, но получал не каждый, что доставляло антону наибольшее удовольствие. В тот вечер он плясал на губернской дискотеке с деревянным полом, от чего порвал свои и так изношенные лапти. Решив, что лучше будет заняться чем-нибудь другим, он отправился искать Олесю, но она была занята кем-то другим и тогда он понял, что надо использовать свой последний шанс на развлечение. В одном из сельских туалетов запрятался шприц с чудодейственным раствором, за которым он и направился. Он открыл деревянную дверь, расставил ноги над зияющей зловонной ямой, нашарил то, о чем мечтал последние пятнадцать минут и осознал, что он сейчас забудется. Антон вонзил в свою вену шприц, набрал немного крови и приготовился пуститься в незабываемое путешествие, но как раз в этот момент доски старого гнилого туалета треснули под ним и проломились вниз... Он не помнил, что было дальше: толи он задохнулся, толи это была передозировка, но факт был в том, что он больше не был тем Антоном, которым был всю жизнь. Теперь ему больше не надо было работать на полях и прислуживать своему хозяину, он был МЕРТВОЙ ДУШЕЙ!
Мариночка была образцовой девушкой губернии. Она не имела вредных привычек и не водила посиделки с молодцами. И даже не играла в шашки с бабушками. Она с юности всю себя отдавала работе. У нее была цель в жизни: все-таки превозмочь свое крестьянское положение и пробиться в губернаторы. К своим 20-ти годам она уже добилась должности управляемого сель-советом, но ей этого было мало и поэтому она читала очень много книг. Мужчин в ее жизни не было вообще и ее мать пророчила ей судьбу старой девы, но она не унывала и верила, что однажджы к ней приедет "ревизор на белой карете, запряженной шестью лошадьми". Верила и читала Гоголя сквозь местные газеты, еще она любила Гете, но больше всего ее любовь вырожалкась огромными роговыми пенсне, не свойственными ее времени. Конечно же, она была отделена от людей какой-то чертой, не позволяющей ни ей, ни людям через нее переступить, но Марине было уже далеко не до этого, так же, как до мастурбации, потому что Марина считала это "святотатством" и отказывала своим желаниям. Марина была реалисткой и не верила в любовь с первого взгляда, поэтому скверно относилась почти ко всему молодому поколению в губернии и у нее не было друзей. Так, без друзей она и отмечала свой двадцать первый день рождения. Она лежала в сенках своего дома, жадно поглащая очередную "выходку" Тургенева, которая овладела ее вниманием настолько сильно, что Марина не заметила лежавшую рядом только что ощенившуюся собаку. Сено в смеси с ненужными тряпками под ней было настолько мягким, что она даже и не заметила, как уснула. А потом было что-то яркое и не свойственное обычному течению времени. Проснувшись, она уже не могла быть ни губернатором, ни управ-сель-советом. Она стала мертвой. МЕРТВОЙ ДУШЕЙ.
Лимонов шел второй день. Он уже не был рад своей идее, но не мог от нее отказаться. Конечно, он хотел показать свое истинное лицо своим друзьям, но ему было настолько стыдно это сделать, что он превозмогал свое желдание. Да, он был пьян, когда задумал это. Да, в нем играли личные побуждения, но тристо (или тристо два) человек этого не стоили, тем более из-за него перекрыли всю трассу и некоторые люди, которых он не знал, даже разбили палаточные городки, чтобы попасть в столицу России. А его друзья, ЧТО ОНИ ТВОРИЛИ?! Слышались новости о том, что где-то в конце их хода было уничтоженно около пятнадцати сельких угодий и восемнадцати сельпо. Наверное люди были встревоженны лимонной водкой.
- Вань, давай, поджигай, - кричал Владимир Петрович, обуяный чувством мести и поднявший указательный палец над сине-желтой вывеской, - там Витькина рука! Я ее вижу прям!
- Владимир Петрович! Примите, государь, валидолу! Вам показалась рука, - отвечала Мариночка.
- Ну как показалась? Когда кажется, креститься надо! - ответил Владимир Петрович, который был алкашем с пятнадцати лет. Марина, хоть и была мертвой душей, все ровно пыталась сохранить спокойствие в рядах своих "сослуживцев", что ей плохо удавалось. Мертвые души, вышедшие из своего стана и наделенные пышным даром мести, больше не хотели слушаться ее, как делали это при жизни, тем более их прибавилось голов в двести, как не более.
- И что ж ты, молодушка, право мне править будешь? - не унимался Владимир Петрович.
- Табачных изделий, благодушный мой Владимир Петрович, не выпускают в виде рук усобших наших, - пыталась оспорить Марина, но Владимир ее все ровно не слушал и поджег сельпо, помочившись на него и кинув спичку.
- А ты забей на них, - раздался небрежный голос откуда-то справа. Конечно же, в рамках правильного рассказа любого стиля, это был голос Антоши и конечно же Марина на него обернулась. Она увидела блондина с голубыми глазами, пусть и потрепанного временем, но симпатичного, и конечно же в него влюбилась. При чем, это была ее первая любовь, наверное безответная и долговременная, но, как полагается, единственная и учащая в дальнейшем ее чему-то безукоризненному. Именно в тот момент она поняла, что ПОСЛУШАЕТСЯ этого человека и поступит именно так, как он сказал. Марина "возомлела" и послушалась...
Нифертити третий день лежала, абсолютно пустая. Не в том смысле, что кто-то ее романтически не "отымел", а в том, что у нее абсолютно не было мылей на счет Ленина. Она уже привыкла к некоторым сторожам-герантофилам, которые от ухода на пенсию и смерти/недопускаемости/неимении жены вымещали свою "злось" на ней в самой извращенной форме, не давали ей спокойно долеживать свои года. Но в с амом деле, человек трудился столько тысяч лет, сколько вы все даже не мыслили, да вы не то, что пешком под стол ходили, стола тогда еще не придумали, а ее.... В общем, Нефертити было очень обидно и не сказывалось на этом то, что ее мужа закопали в другом музее, может и не музее, она не знала о его местоположении и решила, что он "уехал в длительную коммандировку"... Да, может, вспоминала она о нем, иногда, грезила... Но это уже абсолютно из другого рассказа, тем более, из другой мифологии. В общем, обидно ей не было, что некий сторож нечаянно становился египетским "Осирисом", вместо ее мужа... Нефертити не думала даже уже и о муже. ее мозг был занят местью. Она прорабатывала несколько планов в своей голове, но не один не подходил под ее идеал. Та мифология, которой она подчинялась и благодаря которой она умела, не позволяла осуществить замышленное. Неподвижная Нефертити почти уже отчаялась...
- Ты, Фука, гоооонишь.... - орал сто двадцать первый друг Лимонова, - куда ты меня прешь? Мне жена... да пошел ты....
Лимонов понимал, что теряет своих друзеи и что правда, ЗРЯ он затеял все это действо, но не мог уже ему воспротивиться... Стыд не стыд, но ЖЕНА И СЫН... Надо же своим друзьям дать понять, что не только водка и коммунизм имеют значение... Семья, дети, уют... Наверное тоже должны быть в жизни...
- Слушай, а ты прав, - ответила Марина Антону, - а пошли трахаться?
Этот ответ был для самой Марины неожиданным, но достаточно стоящим. Толи она поняла, что не стоит уподоблояться мнению ее матушки, толи она поняла, что на самом деле ВЛЮБИЛАСЬ... Главное: то, что она сказала, трепетало ее сердце так, как никогда не трепетало...
Героина все ровно было не достать в здешних краях, так как это была цивилизованная столица ,и вообще другое время (!), так что Антон согласился и на очкастую, (главное - очки снять и спрятать!) Антон с Мариной встали и удалились... (вам интересно куда? Вам это надо? Ну, за очередное сельпо... может даже за Мавзолей, может, за двести пятдесят пятого друга Лимонова, разницы-то нет...) И, наверное, он доставил ей такое же удовольствие, что и она ему, как говорится в романах... Об этом доложенно знать только им одним, но вышли они от туда довольные оба...
"Однажды бог Сет позавидовал своему брату, у которого была замечательная сексуальная жена и дети, которые должны были стать правителями, и решил, что он убъет своего брата... Сет взял и убил его, потом облизнулся, пошел в сигаретную лавку, купил большушьую сигару и закурил... Ему не было жалко брата, потому что мама любила не его и не покупала ему больших караванных ишаков или холя бы кукол, как Исиде с соседнего двора... Распилил его на много мелких кусочков и отправил его жене в коробочке. Наверное он был маньяк, но в то время, когда он жил, не было таких определений. Просто все узнали, что он поступил неправильно и с юридической точки зрения ему не будет никакого наследства, о котором он грезил. Даже условного срока не будет... А что сделала жена его брата? Она совокупилась с кусками и зачала СЫНА! СУКА! А этот самый сын еще и стал вместо него домовладельцем..." "СОВОКУПИЛАСЬ!!!!! ТОЧНО!" - Нефертити поняла, что от нее требует история... Именно так произошло ее мозговое движение, именно так проростало ее госсударство, именно так налаживали отношения власатетили разных стран, именно так они их рушили, именно так она познакомилась со своим мужем... СОВОКУПИТЬСЯ! Совокупиться - есть начало и конец мироздания. "Чем я тебя породил, тем я тебя и убъю..." - прозвучало в голове Нефертити и она поняла, каким образом она ОТТОМСТИТ Ленину.
Марина и Антон, воодушевленные, вошли в Мавзолей. Они заранее знали, что там их поджидает чудо и они наконец перейдут в постленинскую эпоху. Что наконец завершится то действо, в котором они учавствуют, и они, наконец-таки смогут жить спокойно, не прикрепляя руки на клей "МОМЕНТ", не собирая своих детей по кусочкам мозаики на курорах Турции и абсолютно не думая о табаке. Если они и вся их коллония поклонятся усобшему, то освободятся от бремени, которое несли столько лет, сколько усобшему уже и не снилось. Но это было их единственное освобождение....
- Да, не знаю я пути! - истошно кричал Лимонов, припертый к сосне своими друзьями, - и не выпотрошите из меня его!
Лимонов был пьян и одухотворен. Но он знал, что если уж завел друзей в тупик, то НИКОГДА уже не покажет, что это тупик...
- Давайте отрежем Лимонову водку, - прокричал Горбачевский.
- Не надо, ребята, я дам вам денег! - ответил Лимонов.
- Давайте отвежем Лимонову ушки! - прокричал Каспаров.
- Не надо, ребята, я дам вам госдуму, - ответил Лимонов.
- Давайте отрежем Лимонову свечку! - прокричал народ.
- Не надо, ребята, я сдам вам Чубайса! - ответил Лимонов.
- "Лимонов! Ты - параша, победа будет наша!" - прокричали все, кто собрался возле Лимонова.
- Ладно, ладно, признаюсь.... Не знаю я ни дорог, ни путей просветлений, ни то, чего я превозмог, и ни иных обожествений....
- ПУШКИНА В МОГИИИЛУ!!!!
- Ладно, в могилу... А я, я должен вам признаться... - на этом моменте Лимонова совсем замучила совесть и он решился... Предать тристо (а может и тристо два) друзей, ради своего личного удовлетворения... это уж слишком много... - Я сделаю обращение, только дослушайте его до конца....:
Обращение.
Ко всем без исключения
немногочисленным, но объемоустойким
алкогольнотестированным,
спиртом этиловым
и не этиловым
а может и не спиртом,
может и человеком заношенным
главное чтоб не на данном
этапе не ректором НГПУ,
не мамой моей,
и не
МЕРТВОЙ ДУШЕЙ!
(по причине того,
что рано еще!)
Обращаюсь к вам я, Лимонов Лимон Лимонович. А может быть и Лимонов Игорь Федорович ("Егор" - взявший псевдоним себе безнадеянно когда-то...) или, например, Лимонов Владимир Ильич. В общем, без разницы, главное, что Лимонов. Обращаюсь я к вам с чистосердечным и абсолютно не трамбозным, так же, как с желудочным и абсолютно не язвенным ОБРАЩЕНИЕМ! Дело в том, что водка еще не обращенной не придуманна, поэтому приходится мне под псевдонимом прятаться. Не придумали еще водки моей именной, поэтому псевдонимную мы пьем, но не по этому я обращаюсь... И пофигу, что здохла эта сука, жена моя, она не водка, а баба! А я ввел вас в заблуждение под ее именем... В общем: не Лимонов я, а Сусанин.... (И далее следует оправдательный текст... Он, по правилам данного произведения, очень объемный, поэтому автор его сокращает сам, предварительно переговорив с Лимоновым и с группой Blood hound gang, и получив все разрешения; и в принципе, очень этим доволен, даже удовлетворен...)"
Тут поляки поняли, что завели их глубокой зимою в чистое поле, посадили на импровизированную завалинку и дали закурить импровизщированоого Беломора, даже без постуральской казахстанской начинки, которую обещали в любом журнале с голыми девченками. Их использовали, как честным бурлаков... бурлаков было тристо (может два сбежало еще после свечек) человек. Бурлаки возмутились, взяли рогатку и выбили Сусанину глаз... Стал Сусанин Кутузовым (Суворовым.... Автор в это время бухал с Джимми из Blood hound gang, автору было пофиг....)....
- Ладно, не будем уже, ребят, членовредительствовать... сяду я, СЯДУ за подделку документов! Ну да, да! Я ТОЖЕ ПОЛЯК ну не топите же Тараса Буль-буль-буль......
ЛИМОН.....
Гр.Об.......
Ле... нет... не могу.... пидорас?.... тоже не пойдет... в общем, "Товарищ! Подпишись за меня сам!"
Лимонов кричал и отстаивал свою правду, неминуемо ожидая над собой правосудия, казни, повешения, четвертования, Фредди Крюгера (да, кстати, почему вы не берете пиво, под этим названием? Лимонов вот берет.... - ИМХО Автора...) смерти... А смерть к нему еще не пришла. У Смерти был отпуск и она кокетливо валяясь на берегу Азовского моря, кадрила Хана Мамая в свое ложе. Смерть улыбнулась Мамаю в пятнадцатом веке, подмигнула ему и поняла, что ее отпуск закончен... Смерти надо было выходить на работу, чтобы в дальнейшем получить лицензию, а то ее место занял бы кто-нибудь другой. В общем - смерть лишилась видимо и работы и хахаля.... Она перетянула свою вену тугой веревкой, дала по ней пару щелбанов и пустила яд по своей вене. Муж смерти, называемый в авторитетных кругах "Коса", противился, конечно этому, но против жены устоять не мог. Жизнь Смерти и так была без всяких неувязок, но когда возникали какие-то проблемы, она тут же начинала психовать и принимать наркотики.
- Кто ты? - говорил Антон в Мавзолее своей возлюбленной Маринке.
- Я - управ-сель-советом! - наученно отвечала Марина и поправляла свое пенсне. Антон тянулся поцеловать Марину, но она противилась этому. Как же все-таки можно поцеловать человека с которым спишь? И вообще, можно ли иметь с ним какие-то общие дела? Но Марина любила Антона и не просто любила, а боготворила его.
- Я знаю, ты способен разнообразить мир Достоевского с помощью открыток, он, кстати, не далеко от нас... - умиленно говорила она ему.
- Марин, а ты купишь мне шоколадку? - умиленно отвечал ей Антон.
Ленин неприкосновенно лежал в своем Мавзолее. У него не было ни мыслей, ни действий, ни партийных идей. Он просто умер и был мумией, а еще ему надо было лежать в своем Мавзолее. А вот Нефертити - нет! Она поняла, что должна сделать, как бы ей не хотелось этого делать, ей надо было СОВОКУПИТЬСЯ с Лениным. Войти в половой акт с тем, кого она ненавидела больше, чем убийцу своего мужа, своей матери, писца, который неправильно все записал, официанта, который упер ее бокал пива, хранившего тайну истины, священной кошки, которая нагадила ей под дверь....
Нефертити поставила вместо фаллоса Осираса мумию священого сокола, которую неделю назад забыл охранник Мавзолея, по причине своей импотенции, и приступила к МЕСТИ/СОВОКУПЛЕНИЮ с Лениным, который до сих пор ни о чем не подозревал...
Что-то ударило в гонг, не понятно от-куда этот гонг звучал. Ленин поднял-таки свою голову и воззрел. Владимир Ильич понял, что с ним происходит что-то не то на глазах у многих. В зале собрались не только живые, но и мертвые, у которых иногда отваливались руки, головы, ноги и прочие части тела. Владимир Ильич понял, что его далеко не ЦИТИРУЮТ, а ИМЕЮТ! При чем имеют нагло, безукоизненно и дерзко (ему это нравилось, он даже бы повернулся попкой, но "таковое не позволяло его положение" - ИМХО общественности...)("хулиганы" - ИМХО Ленина)
- Антон! Мы не просто так пришли сюда, - возглашала Марина, вопросительно смотря на антона, который был, по определению обычного романа, влюблен в нее уже по уши, - мы должны совершить то, зачем умерли, но...
- Но ты не купишь мне шоколадку? - спрашивал удивле6нный Антон, - или того хуже, Мы, типа, МЕРТВЫЕ ДУШИ не сможем перейти в постленинскую эпоху потому что Нефертити трахается с Лениным так же, как я имел тебя вчера вечером и поэтому мы пойдем на сигареты?
- Ты абсолютно прав! - отвечала ему Марина, - шоколадку я тебе не куплю и в эпоху мы не перейдем... Надо было дальже киоски табачные жечь.... И вообще, знаешь, пошел ты.... прямо к Лермонтову....
- Ну давай хоть в последний раз трахнемся.... - начал было Антон, но его перебила Олеся:
- Ах ты СУКА.... Отбила у меня всех мужиков..... Хозяйство мое отбила..... - Олеся кричала так, что Мавзолей трясся от вибрации, хотя, скорее это была вибрация ее груди... Именно из своей груди Олеся и достала тогдашнее чудо техники - ручную пилу "ДРУЖБА", которой хотелела распилить Марину. Антон тут же взялся за второй конец пилы и он дружно начали пилить. Пилили они, конечно долго, приводя все новые и новые факты...
Лимонов (который Сусанин, Кутузов и Суворов, главное - одноглазый уже) ворвался в усыпальницу своей жены побитый, пьяный и, почему-то со скалкой в руках. В этот момент он понял, что зря на самом деле он покупал своей жене норковую шубу, дорогостоящую по тем временам, а сыну - привозил из-за границы игрушки все стало понятно. Зря он звал своих друзей (Уже двести девяносто девять) на поминки. Его умершая жена (СУКА!) грязно совокуплялась с НЕФЕРТИТИ, все шире и шире расставляя ноги, почти на всю Россию... Мало того, она подпрягала их общего сына учавствовать в этой оргии...
- ШЛЮХА! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! - кричал убитый горем Лимонов, - КАК.... Да КАК ТЫ.... МОЖЕШЬ.... ШЛЮХА..... ЭТО НЕ НАШ КОПЕТАЛИЗМ (крикнуто было тоже с ошибками...)..... А остальные МЕРТВЫЕ ДУШИ развернулись и пошли в табачный ларек, МСТИТЬ...
Лимонов выдернул из-под Нефертити свою жену, затем тактически (как пологается одноглазому человеку), выдернул у Антона и Олеси пилу и пошел совмещать это более действенно, чем делали это предидущие люди. Жене было больно, она кричала что она белоснежка но не пришли к ней семь гномов... Наступала эпоха... ээээ.... уже разврата наверное....
Нефертити была абсолютно права на счет того чтобы совокупиться с Лениным. Она, сама не зная того, сподвигла мировое искусттво больше не обращаться к копеталлизму (может Лимонов?) и не надеяться на светлый ум соотечественников. Лимонов в пьяной драке убил свою жену а сына нечаянно запек вместо сарделек на обед (лимонная водка - до сих пор любимая закуска ревнивых мужей, а а самого товарища Лимонова (и т.д. и т.п. съели его голодные друзья на трассе Е-95, во главе с Гребеньщиковым, который затрахался кушать киньческих мух... делайте вывод...), Владимир Ильич нечаянно перестал существовать, как сигмент общества вообще, Антон и Олеся сначала родили еще около четырех МЕРТВЫХ ДУШ, а потом только додумальсь запатентовать пилу "Дружба" и бутерброды с маслом и вареньем, Марина уехала за границу и назвала своим именем очень много картин художников, писавших "про море" (губернатором не стала, но денег получила, т. к. сама выступала адвокатом и считала что все они посвящены ей одной....) Мертвые Души глубоко наказали табачные киоски, путем сожжения, четвертования, вешания и, конечно же, совокупления с ними в общественном месте ("ничего умнее не придумал" - Владимир Петрович) Ну а что касается Смерти, кадрившей Мамая, то она передумала и решила жить с Мэнсоном, но с каким, она пока еще не решила, толи с Чарли, толи с Мерелин... хотя ее давно привлекала Пинк... Смерть была ветренна и решила жить с Мышкой от клавиатуры, потому что последняя дает больший отпуск, чем все остальные.. А потом просто была ккая-то неразбериха. все взяли и накурились...
P.S: при написании этого рассказа пострадали сигарерты: до того, как сломался компьютер, N-ое количество штук, после востановления по памяти рассказа - N-ое кол-во штук, во время написания рассказа - Мэрэлин Мэнсон (третий сын Антона и Смерти, при этом учавствовал Мамай, только не говорите Олесе, а то подаст апеляцию...)